Общественный резонанс оказал сильное давление на группу археологов и экспертов-криминалистов, которым было поручено исследовать корабль и тело капитана. Работая круглыми сутками, они смогли разгадать две главные тайны еще до того, как тело Франклина привезли в Лондон и выставили для прощания в Вестминстерском соборе.

Хотя в свои шестьдесят один год Франклин страдал от многих недугов, умер он, скорее всего, от туберкулеза, которым заболел в тесном трюме закованного во льды корабля. Сенсацию вызвала причина безумия, охватившего команду «Эребуса». Изучив судовой журнал, ученые провели анализ образца рутения, обнаруженного в офицерской каюте, и выявили присутствие значительного количества ртути. Когда матросы нагревали руду из южноафриканского рудника в ведрах и сковородках, токсичные испарения накапливались на камбузе и в кубриках. Постоянное отравление парами ртути провоцировало неврологические нарушения и психозы, которым позже были так подвержены мастера, изготавливавшие фетровые шляпы.

Бесчисленные трагические случайности лишь подогрели интерес публики, валом ринувшейся провожать Франклина в последний путь. Ворота Кенсал-Грин, старинного кладбища в восточной части Лондона, в день похорон пришлось закрыть — возле легендарных катакомб собралось порядка тридцати тысяч человек.

День выдался жарким и влажным, в отличие от суровых арктических условий, в которых погиб отважный капитан. Конная повозка медленно отъехала от часовни, подковы вороных шайрских лошадей звонко цокали по булыжной мостовой. За катафалком следовала длинная процессия, проводившая его до закрытой части кладбища, что заросла высокими каштанами. Возница остановился у семейного места Франклинов напротив открытых ворот. Рядом со свежевырытой могилой стоял старинный монумент, на котором была выбита надпись: «Леди Джейн Франклин, 1772–1875 гг.».

Любимая жена Франклина приложила максимум усилий, чтобы узнать судьбу пропавшей экспедиции. Она самолично снарядила целых пять поисковых групп, не считаясь с затратами и невзирая ни на какие трудности. Однако поиски капитана и двух его судов успехом не увенчались. Как и направленные правительством Великобритании корабли, группы вернулись ни с чем. И только арктическому исследователю Фрэнсису Мак-Клинтоку удалось выяснить судьбу Франклина. По поручению леди Франклин он отправился в путь на паровой яхте «Фокс» и обнаружил на острове Кинг-Уильям следы зимовки команды и записку, в которой говорилось о смерти Франклина в 1847 году и вынужденном уходе с попавших в ледяной плен кораблей.

С момента прощального поцелуя на берегу Темзы минуло сто шестьдесят восемь лет, и наконец сэр Джон Франклин смог воссоединиться с беззаветно любившей его женой.

Душа капитана могла бы радоваться и еще по одной причине. Когда гроб с телом Франклина извлекли из трюма «Эребуса», в Англию фрегат ВМС Великобритании отправился длинным путем — миновав пролив Беринга, он пересек Тихий океан и вышел в Атлантику через Панамский канал.

Итак, хотя бы и после смерти сэр Франклин наконец одолел Северо-Западный проход.

94

Питт смотрел из окна своего кабинета на Потомак, и мысли его текли спокойно, как воды реки.

После возвращения из Арктики он был сам не свой. Отчасти, видимо, из-за ран. Нога и рука заживали быстро, и доктора обещали полное восстановление. Боль была вполне терпимой, однако Питта неимоверно раздражала утрата подвижности. Он давно забросил костыль и перешел на трость. Несколько скрасил существование друга Джордино — подарил трость с потайной фляжкой текилы. Лорен также поддерживала его, как могла, и суетилась вокруг мужа, словно Флоренс Найтингейл [9] . И тем не менее Питт места себе не находил.

Он не привык проигрывать. Он всегда одерживал верх над обстоятельствами и вот теперь потерпел неудачу. Ему казалось, что он подвел не только Лизу, но и всех людей на планете. Он шел по следу, приведшему в никуда. На поиски рутения бросились лучшие геологи страны, однако перспективы оказались довольно мрачными. Запасы рутения иссякли, и ничего нельзя было поделать.

К Питту пришли сомнения. Неужели он слишком долго оставался в игре и настало время уступить дорогу молодым? Может, лучше отправиться с Лорен на Гавайи и заняться на досуге подводной охотой?

Раздался стук, дверь распахнулась, на пороге возникли Джордино, Гунн и Дальгрен. Они ворвались в личный кабинет Питта, будто к себе домой. Вся троица старалась не улыбаться во весь рот и что-то прятала за спиной.

— На трех мудрецов вы не похожи — слишком молоды, — заметил Питт.

— Найдется минутка? — спросил Гунн. — Мы тут решили кое-чем с тобой поделиться.

— Да ради бога! — Питт дохромал до своего стола, уселся в кресло и подозрительно оглядел всю троицу. — Чего вы там прячете?

Дальгрен помахал стопкой пластиковых стаканчиков.

— Почему бы нам не выпить, ребята?

Джордино жестом фокусника извлек бутылку шампанского и кивнул.

— Что-то в горле пересохло.

— Вы разве не знаете — в госучреждениях распивать спиртные напитки запрещено! — возмутился Питт.

— Первый раз слышу, — ответил Джордино. — Джек, о чем он говорит?

Дальгрен пожал плечами.

— Ладно, хватит кривляться! — воскликнул Дирк, теряя терпение. — В чем дело?

— Наш Джек отличился, знаешь ли, — поведал Джордино. — Прямо-таки спас положение!

Он снял фольгу с горлышка бутылки, извлек пробку и разлил шампанское по стаканчикам.

— Все дело в том камешке, — попытался объяснить Гунн.

— В каком камешке? — недоуменно спросил Питт, начиная кое-что подозревать.

— Помнишь образцы пород, что мы взяли возле термального источника на Аляске? — вмешался Джордино. — Незадолго до гибели дрейфующей станции?.. Мы сложили все в мешок, который Руди должен был доставить в штаб-квартиру для анализов. Он сошел на берег в Туктояктуке, а мешок так и не взял.

— Помню, помню, — ответил Питт. — Входя на мостик, я чуть ли не каждый раз спотыкался.

— Да и я тоже, — пробормотал Дальгрен.

— Разве он не остался на мостике? — спросил Питт.

— Еще как остался, — подтвердил Джордино. — Теперь он вместе с бедным «Нарвалом» покоится на дне пролива Виктория.

— Тогда при чем здесь шампанское?

— Видишь ли, наш дружок Джек по приезде домой обнаружил в кармане кусочек руды, — подал голос Гунн.

— Вообще-то, я не клептоман, клянусь, — усмехнулся Дальгрен. — Просто споткнулся о чертов мешок, поднял выпавший из него камешек и сунул в карман. Я совершенно забыл о нем, потом случайно нашел, когда переодевался на «Санта-Фе», и решил не выбрасывать.

— Очень мудрое решение, — согласился Гунн.

— На прошлой неделе отнес его в лабораторию, а сегодня утром они сообщили результаты.

Гунн достал камешек и бросил его Питту. Тот внимательно осмотрел кусок породы, отметив необычную тяжесть и серебряный цвет. Сердце Дирка забилось быстрее — он вспомнил образец руды, который ему вручили в «Кооперативе горнопромышленников».

— Ну, на золото не похоже, — протянул он, наблюдая за реакцией друзей.

Троица переглянулась и не смогла сдержать торжествующих улыбок. Наконец Джордино спросил:

— А как насчет рутения?

Питт моментально выпрямился в кресле, внимательно осмотрел камешек еще раз и поднял взгляд.

— Неужели?..

Гунн кивнул.

— Руда — высший сорт!

— Откуда известно, что там есть еще?

— Мы сняли показания датчиков «Бладхаунда». Они не были настроены на поиски рутения, зато смогли определить наличие металлов платиновой группы. Если верить информации, собранной батискафом, вокруг термального источника платины и ее производных больше, чем золота в Форт-Ноксе. Наверняка значительная часть тамошней руды — рутений!

Питт не мог поверить своим ушам. Новость подействовала на него подобно дозе адреналина: он вскинул голову, в зеленых глазах заплясали искорки.

— Поздравляю, шеф! — сказал Гунн. — Теперь у вас есть собственное месторождение рутения в тысяче футах от поверхности!